Рой Медведев. 1999 год.
В самые острые недели осеннего кризиса Григорий Явлинский несколько раз привлек к себе всеобщее внимание. Именно Явлинский предложил на пост премьера кандидатуру Евгения Примакова и убедительно обосновал это предложение.
Однако тот же Явлинский решительно отказался от предложения Примакова войти в формируемое им Правительство в качестве вице-премьера, выдвинув ряд жестких условий, которые в случае их принятия сделали бы Явлинского, а не Примакова ключевой фигурой в Правительстве. Этот принцип “все или ничего”, который давно исповедует Явлинский, неприемлем во всякой, а не только российской политике, ибо политика, по классическому определению Уинстона Черчилля, это “искусство возможного”. Явлинского устраивает, однако, другое, более расхожее понимание политики как “грязного дела”.
“Говорят, я хочу остаться в белых перчатках, пояснял свое кредо Явлинский в одном из интервью. Это правда. Хочу. Такое желание присуще любому человеку. Самую тяжелую, неприятную работу предпочитаю делать чистыми руками. Многим это непонятно. Даже очень хорошим людям. Вот они меня и ругают. Но это ничего. Кроме того, иногда ругают за дело”.
Все это на самом деле не очень понятно, так как трудно припомнить за последние 10 лет хотя бы один случай, когда Явлинский делал бы в политике какую-либо тяжелую и неприятную работу. Именно поэтому у него на руках всегда чистые белые перчатки. Явлинский отказал в сотрудничестве не только Примакову. Он много раз отказывал в этом Гайдару и Черномырдину, даже своему другу Борису Немцову. На обвинения в снобизме он отвечает примерно так: “Вся обида у них на меня њ почему не хочешь вместе с нами мараться. Не хочу. Не терплю туфты и грязи!”.
Явлинский участвовал в президентских выборах, не вступая ни в какие соглашения и коалиции, хотя это заранее обрекало его на неудачу. Его это не очень волнует. “Я очень амбициозный человек, њ признавался Явлинский. њ Но мои амбиции выше, чем кресло президента”. Или: “Я соревнуюсь не с людьми, а со всем укладом российской жизни за тысячу лет”. В прошлом такую задачу ставили в России только два человека, Ленин и Петр Первый.
Демократический максимализм Явлинского вызывает одобрение части интеллигенции. Комментируя итоги президентских выборов 1996 года, “Общая газета” писала: “Явлинский и не планировал сорвать первый приз. Для него участие в выборах было экспериментом њ он хотел продемонстрировать обществу образец честного политического поведения. Он как тот солдат, что спас полковое знамя. Уже по причине своей “штучности” он мало что мог потерять на выборах. Его более удачливые соперники победили в других номинациях, в его же номинации смены призеров не произошло”. Для менее изысканной публики, чем читатели “Общей газеты”, такая позиция не очень понятна, ибо в политическом соревновании борьба идет только в одной номинации.
Композитор экономических реформ.
По свидетельству самого Явлинского, он начал работу над проектом первой реформы хозяйственного механизма в СССР еще в 1982 году, когда заведовал сектором в НИИ труда в Госкомитете по труду и социальным вопросам. Однако его разработки были запрещены, подготовленная к изданию книга уничтожена, и даже ее рукопись была изъята у автора “компетентными” органами. На карьере Явлинского это, однако, не сказалось, и в 1984 году 32 -летний кандидат экономических наук возглавил одно из ведущих управлений Госкомтруда.
На последнем этапе перестройки созданием разного рода реформаторских программ занималось множество людей и групп. Одну из таких групп возглавил академик Леонид Абалкин, приглашенный в правительство Николая Рыжкова в качестве вице-премьера. Это была Государственная комиссия Совета Министров СССР по экономической реформе. На пост секретаря комиссии и заведующего одним из отделов Абалкин пригласил Явлинского, которого знал еще как способного студента.
В самом конце 1989 года Михаил Горбачев начал подготовку к переходу на президентскую форму правления. Это воодушевило Явлинского, и он вместе с Михаилом Задорновым и Алексеем Михайловым начал работу над новой большой программой реформ для будущего президента Советского Союза. “Мы уловили мелодию, свидетельствовал музыкальный Явлинский, и принялись разрабатывать программу”. Абалкин ознакомился с разработками Явлинского без большого интереса, заметив только: “Держите при себе, еще пригодится”. Горбачев выказал к программе Явлинского гораздо больший интерес. Однако наибольшее внимание к работе Явлинского проявил Борис Ельцин, только что избранный на пост председателя Верховного Совета РСФСР. Он формировал новое Правительство России и предложил Явлинскому пост заместителя председателя Совета Министров РСФСР. Явлинский принял это предложение. Задорнов и Михайлов также вошли в Правительство в ранге замминистров.
К концу лета 1990 года программа, получившая название “500 дней”, была готова, и М.Горбачев направил ее в Верховный Совет СССР для ознакомления. Хотя список авторов программы возглавил для солидности академик Станислав Шаталин, все уже говорили о ней тогда, как о “программе Явлинского”.
Вероятно, я был одним из немногих народных депутатов СССР, прочитавших внимательно два солидных тома с программой “500 дней” и сопроводительными материалами. Это был любопытный документ, который предписывал главе СССР, что он должен делать в экономике не только каждый месяц и каждую неделю, но даже каждый день. При этом речь шла о коренных реформах, призванных превратить советскую социалистическую экономику в рыночную экономику западного типа. Программа была абсолютно невыполнима ни в 500, ни в 50 тысяч дней, даже если бы согласие народа, Верховного Совета и Президента на ее реализацию было получено. Она была похожа на ситуационную штабную игру по преодолению препятствий, которые на каждом этапе становились бы все более сложными.
Было, однако, неясно, что должен делать лидер, если он не сумеет одолеть очередное препятствие, ибо выполнение каждой новой задачи тесно увязывалось с решением предыдущей. К тому же программа не была гладкой даже на бумаге; при внимательном чтении были видны пропуски и промахи, нестыковки и противоречия. Никаких шансов на серьезное обсуждение программы Явлинского в Верховном Совете СССР не было.
В сентябре, когда наши заседания возобновились, в Москве уже проходили стотысячные демонстрации, направленные против Горбачева. В декабре Горбачев принял отставку Н. Рыжкова и Л. Абалкина, но новый глава кабинета министров Валентин Павлов уже не мог овладеть ситуацией в стране, и ему было не до реформ. В ноябре 1990 года ушел в отставку по собственному желанию из российского Правительства и Явлинский. Он не был согласен с рядом решений премьера Ивана Силаева, принятых в условиях жестокого кризиса, но противоречащих принципам, которые исповедовал Явлинский.
В первой половине 1991 года Григорий Явлинский, побывавший в США, разработал еще одну обширную программу реформ “Согласие на шанс”. Она не обсуждалась ни в советском, ни в российском Верховных Советах, не то уже было время. Это был также совершенно утопический документ, подготовленный Явлинским вместе с коллегами из Гарварда. Программа была рассчитана на массированную иностранную помощь в размере 150 миллиардов долларов за 5 лет, но такую помощь никто ни России, ни Советскому Союзу не предлагал. После краха ГКЧП и КПСС Борис Ельцин, избранный уже Президентом РСФСР, начал формировать новое Правительство реформ. Ему говорили о Явлинском, но Ельцин предпочел амбициозному и капризному автору “500 дней”, готовому возглавить Правительство только на условиях полной свободы рук, малоизвестного и вполне управляемого Егора Гайдара.
Еще в 1991 году Явлинский создал независимый Центр экономических и политических исследований (“ЭПИцентр”). С группой экспертов этого центра Явлинский отправился в Нижний Новгород к своему другу Борису Немцову, только что назначенному главой областной администрации. Здесь была разработана программа уже не глобальных, а частичных реформ и социально-экономического развития Нижегородской области. Некоторые из этих реформ были осуществлены, однако большого интереса к нижегородским начинаниям в стране проявлено не было. По России катилась мутная волна либерализации и приватизации, которая глушила местную инициативу. Небольшая книга Явлинского и сотрудников “ЭПИцентра” “Нижегородский пролог” почти не комментировалась в печати.
В конце 1992 года Явлинский вошел в Высший экономический совет Казахстана и работал над программой экономических реформ для Нурсултана Назарбаева. Но уже в начале 1993 года Григорий Явлинский, которого его друг Константин Затулин называл “композитором экономических реформ”, заявил о своих намерениях создать политическое движение или партию и выдвинуть свою кандидатуру на пост президента Российской Федерации. В это время возникло предложение провести досрочные выборы и нового Президента, и нового Верховного Совета РФ. Одновременно Явлинский начал создавать новые варианты программ экономических реформ, но уже для новой России.
Куда катится “Яблоко”?
1993 год стал годом острой политической борьбы между Президентом и Правительством, с одной стороны, и Верховным Советом РФ, с другой. Явлинский резко критиковал как тех, так и других, и его влияние как независимого политика быстро росло. Летом во многих рейтингах, отмечающих уровень доверия избирателей, Явлинский занимал третье место после Ельцина и Руцкого. В августе при опросах его имя стояло на втором, иногда даже на первом месте. Это заставило Явлинского и его друзей ускорить создание собственного политического объединения. Оно возникло вначале как политический клуб при участии Юрия Болдырева, Владимира Лукина и других. Во время избирательной кампании в конце 1993 года клуб был преобразован в избирательное объединение “ЯБЛоко”. После выборов “ЯБЛоко”, ставшее вскоре просто “Яблоком”, стало работать как парламентская фракция.
Только через год “Яблоко” стало превращаться в общероссийское политическое объединение или партию. Поэтому упреки некоторых противников Явлинского в том, что “Яблоко” как партия зарождалась не снизу, а была сконструирована интеллектуальной элитой, являются справедливыми, хотя сам Явлинский считает это обстоятельство достоинством организации. Ее центром является не только фракция в Думе, но и Институт гуманитарно-политических исследований (ИГПИ). В регионах сторонники Явлинского сгруппированы главным образом вокруг местных информационно-аналитических и научных учреждений. Многие из таких центров получат финансовую поддержку от фондов Сороса (США) и Фридриха Науманна (ФРГ), от Международного республиканского института (США) и др.
Создавая партию с экзотическим названием “Яблоко”, Явлинский сразу же заявил, что это будет партия “нового типа”: “Яблоко” не будет ни партией власти, ни партией оппозиции в традиционном смысле. Это должна быть партия элиты, которая будет создавать образцы демократического поведения и исторические прецеденты нового политического стиля. “Яблоко” не нуждается во внешнем признании, достаточно и того, что с ним считаются при принятии важных решений. “Я ничего не жду от людей, говорил Явлинский. Моя стратегическая цель – создать партию влияния, а не власти, которая будет иметь 12,15,20 процентов голосов, но всегда. Важно, чтобы люди, похожие на нас, сидели за столом, за которым принимаются решения”.
Летом 1993 года популярность Явлинского росла так быстро, что его сторонники надеялись получить 15, а то и 30 процентов голосов. В дни противостояния властей Явлинский участвовал в попытках примирения, встречался с Руцким, призывал избегать лобовой конфронтации. Но после разгрома сторонниками парламента кабинетов “ЭПИцентра” в здании мэрии Явлинский выступил в ночь с 3 на 4 октября по российскому телевидению с требованием к Ельцину њ навести порядок любой ценой. Это был призыв подавить мятеж военной силой, что явно не отвечало настроениям. В результате героем выборов в декабре 1993 года стал Владимир Жириновский, а “Яблоко” получило около 8 процентов. На думских выборах 1995 года “Яблоко” получило около 7, а на президентских выборах 1996 года за Явлинского голосовало 7,4 процента избирателей. С Явлинским и его партией считаются, но их влияние не столь велико, как они хотели бы.
Еще в феврале 1994 года Явлинский обнародовал свою программу реформ и стратегию переходного периода в обширном документе “Иная реформа”. Через полтора года он расширил и углубил свои концепции в книге “Экономика России: наследство и возможности”. Эти работы не привлекли, однако, внимания даже среди специалистов. Явлинский остается верен идеям либерализма и рыночной экономики западного типа. В политическом спектре он занимает прочное место на правом фланге, ближе к радикалам, чем к центристам. Но он жестко критикует всех лидеров правых партий и блоков, и они отвечают ему тем же. Многие из правых лидеров относятся к Явлинскому почти с ненавистью. Он, по их мнению, “раскольник”, “сектант”, “краснобай”, “самовлюбленный и высокомерный эгоцентрист”. “По натуре Явлинский предатель, њ писал в газете “Известия” поклонник Гайдара Давид Шарле. В отличие от Гайдара и Чубайса он шесть лет сидит на обочине, откуда хорошо поставленным голосом произносит зажигательные речи, напоминающие холодный фейерверк: мгновенная яркая вспышка, а после ничего. Эти чувства понятны: самая сильная вражда возникает между близкими людьми”.
Григорий Явлинский отвечает правым лидерам сходной критикой. Он обвиняет их в цинизме и малограмотности. Эти люди, по его мнению, имеют абсурдные и даже чудовищные представления о России, которую они скорее ненавидят, чем любят. “Им не нужен был ничей опыт, кроме их личного, совершенно недостаточного для мероприятий такого масштаба, как они планировали. Они абсолютно не понимали реальностей”. Но одновременно Явлинский признавал, что различия между “Яблоком” и другими правыми партиями имеются не в базовых принципах, а в тактике и стиле. На президентских выборах 1996 года Явлинский упорно утверждал, что именно он является кандидатом от демократических сил, тогда как Ельцин њ “это ставленник коммунистической номенклатуры”, а его правление “это последние конвульсии коммунизма”. “Кончится эра Ельцина, кончится и коммунизм”.
“Хотим мы того или нет, говорил Явлинский в одном из своих программных выступлений, смотрим друг другу в глаза или в разные стороны, сколько мы ни отрекаемся друг от друга, у нас одна группа крови. И отстаивая свою идеологию, я тем самым буду отстаивать и их идеологию, потому что она у нас объективно общая. Осмелюсь предположить, что базовые элементы моей картины мира и моей политической философии являются базовыми элементами мировоззрения всех либеральных и демократических политиков России и, что гораздо важнее, их избирателей, массового демократического электората. Ссорясь с другими демократами, мы остаемся людьми, говорящими на одном языке, понимающими друг друга с полуслова. А с правящей номенклатурой мы все равно принадлежим к разным породам”.
Однако лидеры правых объединений и партий отказались пожать протянутую к ним руку и поддержали в 1996 году кандидатуру Ельцина. Предложения “Яблока” о сотрудничестве, разумеется, на условиях полного лидерства Явлинского были отвергнуты и оценены как политическая провокация.
Поиски нового лица.
Обвал и кризис августа њ сентября был крушением всей прежней либеральной политики. Это было поражение всего правого и право-радикального лагеря. Сегодня это признают многие лидеры правых партий и групп, а некоторые выступают даже с покаянием. Всеобщее внимание привлекла в этом отношении большая статья в “Коммерсанте” соратника Гайдара, бывшего министра и нынешнего банкира Петра Авена “Экономика торга” о крахе либеральных реформ в России. Банкротство не только банков, но и дутый характер проведенных в стране рыночных реформ публично признал и глава другой банковской группы Александр Смоленский. “Время либеральных реформ в России еще не пришло”, делает вывод из своего опыта еще один бывший министр Борис Федоров. По его мнению, в России никто к этому не был готов: ни народ, ни правящая элита, ни хозяйственные лидеры, ни экономическая наука.
Но поражение либерализма в России не может не быть и поражением либеральных концепций и программ Григория Явлинского, хотя формально он несет ответственности за политику властей в последние 6 лет. Неудачи “Яблока” на региональных выборах последних месяцев показывают, что избиратель отворачивается не только от Гайдара и Чубайса, но и от Явлинского. Отсюда некоторые новые тенденции в поведении идеологов “Яблока” и его лидера.
В середине 90-х годов я участвовал в некоторых “круглых столах”, за которыми встречались лидеры политических групп, отдельные политики, экономисты и деятели культуры. Выступления Явлинского на этих собраниях были интересны, но стояли как-то особняком. Он не вступал в полемику с участниками дискуссии и излагал свою позицию, игнорируя уже высказанные точки зрения. Вскоре он уходил, не желая слушать возражения или отвечать на вопросы.
В те времена Явлинский четко заявлял, что не считает себя социал-демократом и не приемлет главного для социал-демократии понятия “социальная справедливость”, которое надо бы заменить понятием “социальная достаточность”. Но сегодня в движении и в партии “Яблоко” появилось что-то вроде социал-демократической фракции. На одном из последних заседаний политсовета “Яблока” Явлинский, к неудовольствию ряда своих соратников, заявил, что он не исключает взаимодействия с “Отечеством” Юрия Лужкова. В начале декабря 1998 года в интервью итальянской газете “Репубблика” Явлинский сказал, что “Яблоко” больше не хочет быть партией диссидентов и защитников прав человека: “Мы хотим быть настоящей партией, способной управлять страной. Для этого, оставаясь либералами, нам нужна и социал-демократическая составляющая программы, и даже консервативная”.
Явлинский рассчитывает после выборов 1999 года существенно укрепить свою фракцию в Государственной Думе и сделать “Яблоко” второй по влиянию партией в России после КПРФ.
Явлинский уже выдвинул свою кандидатуру на пост президента на выборах 2000 года. Правда, он не рассчитывает на победу и готов удовлетвориться третьим местом. Он довольно молод, здоров, амбициозен и готов ждать выборов 2004, 2008, даже 2012 года. “В конце концов пост президента, это единственный пост в России, за который стоит бороться,” заявил Явлинский после нескольких недель, проведенных в немецкой клинике по случаю инфаркта.
Центральной проблемой для Явлинского в настоящее время становится не разработка очередных программ, которых у него всегда много, а проблема полномочий. Если население России и ее элита не готовы к либеральным реформам, их следует проводить, полагаясь исключительно на опыт и интеллект одной партии. Эксперты “Яблока” по-прежнему делают ставку не на какие-то классы и слои российского общества, а на интеллектуальную элиту. Они исходят из представления о том, что массы не являются реальным участником политического процесса, а лишь составляют ресурс тех или иных представителей истеблишмента. Поэтому избранный населением страны президент должен быть наделен такими полномочиями, чтобы он мог проводить реформы и управлять экономическими и политическими процессами в стране, не опасаясь сопротивления прежних номенклатур и чиновничества.
Можно вспомнить, что и Ленин мечтал в 1917 году создать государство без бюрократии. Слова Ленина: “Есть такая партия!” повторяет сегодня и Явлинский, хотя и не столь громогласно.
Признаков какого-либо увеличения популярности Явлинского и “Яблока” в последние месяцы не было заметно. При опросах общественного мнения, которые регулярно проводят в России разные заинтересованные учреждения и группы, включая и посольство США, рейтинг Явлинского остается устойчивым, не двигаясь ни вверх, ни вниз. В прогнозах по выборам в Государственную Думу “Яблоко” занимало в январе пятое место. Это же место занимает Явлинский и в прогнозах по выборам президента, уступая Зюганову, Примакову, Лужкову и Лебедю.
Не думаю, что та неконструктивная позиция, которую занимает сегодня Явлинский и его партия в Государственной Думе и которая вызывает протесты даже в региональных организациях этой партии, могла бы увеличить их популярность и шансы. Принцип “неучастия во власти”, которому продолжает следовать Явлинский, это не только плюс, но и большой минус для “Яблока”.
Непонятны публике и причины политического и личного конфликта между такими основателями “Яблока”, как Явлинский и Юрий Болдырев. Снобизм Явлинского вызывает раздражение и у сочувствующей либералам прессы. “Лидер “Яблока”, писал в “Известиях” Илья Мильштейн, человек, безусловно, хороший. Он честен, талантлив, умен. У него отменное чувство юмора. Искренность его отличительная черта. Он не связан со спецслужбами, не дружит с бандитами, ни в чем не участвовал, не состоял, не запятнан. По логике вещей с ним, молодым и умным, должна связывать свои надежды погрязшая в дефолте страна. Но… Вопрос повисает в воздухе, поскольку непредвзятому человеку трудно назвать хотя бы одно доведенное до конца реальное дело, составляющее политический капитал молодого, умного, незапятнанного. Смутно припоминается “нижегородское чудо” с выпуском каких-то облигаций. Что-то явно нужное и полезное делал Явлинский в Питере, в Новосибирске и Казахстане, но не осталось ничего: ни колышка, ни стеночки какой, чтобы потрогать руками и осторожно похвалить”.
Нет никаких доказательств, что лидер “Яблока” сможет управлять страной. Смущает Мильштейна и крайняя обидчивость Явлинского. Он не будет держаться за кресло президента, а при неудаче просто подаст в отставку, подробно и убедительно объяснив, почему не получилось и кто виноват.
…Для чего идут люди в политику? Для одних это увлекательная, хотя и опасная игра в политическом театре. Другие удовлетворяют свою страсть к власти. Третьи думают о богатстве и привилегиях. Для многих это служение государству, державе, народу или идее. Для иных просто служба. Иногда это семейная традиция, иногда призвание. Невольно возникает вопрос: для чего пришел в политику Григорий Явлинский? Для многих граждан России этот вопрос остается неясным.
Рой МЕДВЕДЕВ,
историк.